Это утро немногим отличалось от других: солнце так же лениво поднялось из-за горизонта, воздух, такой же холодный с ночи, как и обычно, стал медленно прогреваться, а птицы, проснувшиеся с восходом, так же как и всегда пели свою песнь. Но, проснувшись этим утром в одной с Наруто постели, Саске не смог называть его обыкновенным. Глядя на спящее лицо Наруто, на его чуть нахмуренные брови, Саске все больше убеждался в волшебстве этого момента: и раздражающие обычно трели птиц, и солнце, бившее сквозь тонкую занавеску – все это стало частью волшебства. Брюнет протянул руку к спящему рядом юноше и погладил его по волосам. Наруто сразу заворочался во сне, пробормотал что-то неразборчивое, но так и не проснулся. Саске не выдержал и улыбнулся, глядя на этого обычно такого задиристого и шумного, а сейчас напоминающего скорее маленького мальчика, парня, и придвинувшись к нему вплотную, обнял обеими руками.
- А ты выбрал весьма необычный способ его поддержать, - раздалось со стороны окна. Саске испуганно замер, осознав, что он даже не заметил чужого присутствия, и поднял глаза. На подоконнике с неизменной книжкой в руках сидел сероволосый джоунин и бывший наставник Саске.
- Да, - задумчиво проговорил Какаши, - Ты скажи, если я мешаю.
- Зачем вы пришли? – агрессивно, но не слишком громко, чтобы не разбудить Наруто, спросил Саске.
Хатаке вернулся к книге и ненадолго замолчал, еще больше раздражая брюнета.
- Ну… - окликнул его Саске.
- Ну… можете возвращаться в деревню… - ответил Какаши, наконец.
- Это я и так знаю. Какой ответ?
- Ты думаешь, что он отрицательный и поэтому я здесь? Чтобы не дать вам убежать? - и джоунин посмотрел в глаза Саске и кивнул, как будто тот что-то ответил ему, - Поэтому ты так злишься? Нет… В этом случае я попросту бы не пришел.
- Значит…
- С Наруто ничего не случится, - закончил за него Какаши, - передай это ему, когда проснется… Ты ведь ему, наверное, уже все рассказал, - и Хатаке встал, собираясь уходить.
Саске окликнул его:
- А вы разве не с нами?
Джоунин сделал наигранно удивленное лицо.
- С вами? Да что ты? Разве я буду мешать двум голубкам?
И, шагнув в залитое солнцем окно, шиноби исчез.
«Двум голубкам?» - раздраженно повторил про себя Саске. В это время Наруто заворочался у него в руках и открыл глаза.
- Охае, - сонным голосом поздоровался с брюнетом он.
Саске в ответ наклонился к его лицу и мягко поцеловал. Блондин, помедлив немного, ответил на поцелуй и обнял Учиху за шею одной рукой.
«Определенно, два голубка», - мелькнуло в голове у брюнета.

* * *
Жаркий летний вечер перегонял клубы пыли на сухой, потрескавшейся дороге, ведущей в страну Огня. Солнце близилось к зениту, и было ясно, что еще через полчаса идти будет совсем невыносимо. Жара, так неожиданно обрушившаяся на жителей деревни, клонила в сон и замутняла сознание. Саске ненавидел эту жару.
В тот день все было так же.
В тот день, когда ему пришлось вернуться в Коноху, солнце так же нещадно палило пыльную дорогу, по которой продвигалась их команда. Казалось, они шли вечность.
- Чертово солнце, - пробормотал Сейгетсу, закрывая от солнца ладонью лицо.
- Терпи уж, - откликнулась моментально на жалобу Карин, хотя и сама еле шла, непрерывно проводя рукою по лбу, убирая пот.
- Молчи! – раздраженно крикнул ей наемник, который от жары сделался еще более агрессивным, - Я это с тобой говорил, а?!
- Урод… - пошла в контратаку куноичи, но была остановлена Саске.
- Помолчите оба, мы приближаемся…
И, свернув за небольшой холм, четверо нукэнинов увидели вдали знакомую крепость и виднеющуюся скалу с высеченными на ней лицами – Коноху.
- Вот мы и добрались, - задумчиво сказала девушка, подходя к Учихе.
- Да, - откликнулся Саске, сосредоточенно глядя на деревню: что-то нехорошее вдруг у него в груди, - Ты ничего не чувствуешь, Карин?...
Вместо ответа он услышал звук взрыва, и исходил он, несомненно, из деревни.
- Что за… - прошептала девушка, испуганно глядя на столбы пыли, подымающиеся в небо над селением, - Что за ужасающая чакра? – ее взгляд словно ушел в себя под действием этой неимоверной силы, что пряталась где-то в глубинах Конохи. Впрочем, она была не единственная, кто почувствовал это.
- Будьте здесь, - услышали трое отступников голос своего командира, - А если через полчаса ничего не изменится – уходите.
С этими словами Саске скрылся в гуще деревьев, зеленым кольцом окружавших Коноху.
Больше он их не видел.

«Кто это?»
Единственная мысль, которая появилась у него в голове, когда он увидел черного, охваченного огненной чакрой зверя, иначе его было просто невозможно назвать, потому что человеком он уже точно не был. Тогда он не сразу понял, что это Девятихвостый, точнее – его копия, только по четырем хвостам сзади он смог догадаться, кто перед ним. А когда узнал, то никаких сомнений, что под всей этой чакрой, под этим безобразным кровавым покровом скрывается Наруто, не возникло. И сейчас, в этот момент, Наруто должен был умереть, потому что ожерелье Первого было в руках какой-то куноичи внизу. Стало быть, древесная техника капитана Ямамото, о которой несколько раз слышал Саске, не могла быть применена. «Так, Наруто должен сейчас умереть» - подумал Учиха, и, как только в его голове пронеслась эта мысль, Саске понял, что со смертью Наруто наверняка погибнет и он. Эта мысль была настолько глупа и нелепа, что Саске тут же, не задумываясь, отмел ее в сторону. Но она вернулась, как и все те воспоминания о годах жизни в Конохе, о команде номер семь, что он так хотел забыть. И тут, перед его взором внезапно появилось знакомое лицо, с пшеничного цвета волосами и глубокими синими глазами. В голове тут же поднялся вихрь воспоминаний, образов, слов, и все они неизменно вели к этому человеку: вот они сидят за одной партой в Академии в тот день, когда судьба свела их вместе, в одну команду; вот их первое задание и, что лучше всего помнит Саске, испуганные голубые глаза своего товарища и свой страх за него. Еще секунда и они стоят на водной глади, в великой Долине Завершения: статуи двух первых Хокаге, скалы – и сразу слышатся в голове, произнесенные по-мальчишечьи звонким и как никогда нежным голосом слова: «Ты мне как брат». И их последняя встреча - логово Орочимару. И снова океан сине-голубых глаз заставляет Саске в себе сомнение. Неуверенность, какую-то глупую радость, и вспоминать, вспоминать…
И вот, теперь все должно закончиться…
Больше ничего этого не будет. Ни синих глаз, ни глупых истин, которые, когда их говорил он, волшебным образом приобретали новый смысл, и хотелось верить в то, что «никогда нельзя сдаваться», что «ничего не может быть дороже друзей», и что «надо бороться… до конца».
И, самое главное, больше не будет существовать человека, вспоминая которого Саске понимал, что тоже когда-то жил.
Красная пелена шарингана закрыла глаза, и, через секунду, малейшая деталь мира стала четка как никогда. Посмотрев на захваченного демоном Наруто, Саске уже знал, как вернуть его.
Получится ли? Не время сомневаться.
Но он будет бороться… до конца.

* * *
- Эй, Саске!
Учиха нехотя оторвался от мыслей и оглянулся на блондина.
- Что?
- Может, устроим привал?
Что это с ним? Слишком бледен… И солнце здесь, скорее всего, не при чем.
- Устал, уссоратонкачи?
- Саске! – гневный крик.
Все еще пытается показать чего он стоит, говоря его же словами? Саске видит, что он устал: вспотевшее лицо, изнуренные от жары глаза. Но если это обычная усталость, то что в этом особенного?
- Ладно, устроим привал.
Через несколько минут парни, свернув с дороги, оказались в тени леса. Недалеко через деревья просвечивало зеленое поле, а чуть дальше был слышен шум ручья. К нему и пошел Саске, оставив Наруто отдыхать в тени. Присев на корточки перед журчащим истоком, Учиха сначала умыл лицо, а потом достал пустую флягу и опустил руку вместе с ней в холодную воду. Почему-то страшно захотелось спать.
«Чертова жара».
Саске закрыл глаза и, накрыв ладонью лицо, замер на несколько секунд у источника. Окружающий его мир тут же наполнился звуками, как бывает всегда, когда закрываешь глаза, находясь в тихом лесу. Был слышен плеск ручья, шелест листьев, песня цикад и даже шум крыльев летящих птиц. И, сквозь завесу лесного шума, внезапно Саске услышал чей-то знакомый голос. Он прислушался, пытаясь понять, кто это, но голос уже затих. И вместе с ним затихли и трели птиц в роще леса, и стих ветер, и казалось, бесшумно бежала вода в ручье. На секунду Саске подумал, что это он потерял слух, потому что не было никогда такого, что бы разом исчезли из мира все звуки. Он так же сидел перед ручьем, сжимая опушенной в ручей рукой флягу, и сердце бешено стучало у него в груди. Это было единственное, что он слышал.
«Что-то должно произойти…
Все так тихо, спокойно. Когда мир так спокоен, это значит, он готовиться к чему-то…
Поэтому сейчас что-то произойдет…»
И трусливо подумал: «Скорее бы…»
Невозможно жить в ожидание.
Скорее…
И в следующий миг немую тишину леса огласил дикий крик. Как будто ожидая этого, Саске вскочил с места и, уронив флягу, наполненную ледяной водой, на песочное дно ручья, побежал в его сторону.
Этот голос ему так же был знаком.
И узнал он его сразу.
Это был рев Девятихвостого, когда он пытается разорвать печать.
«Значит, Наруто сейчас…»
Саске выбежал в поле, пересекавшее лес и словно разделяющее его на две половины. Наруто был уже там. Вопреки обыкновению, сила Девятихвостого, захватив его, не превратила Узумаки в чудовище. Это был все тот же парень с золотистыми волосами, загорелой медовой кожей и детскими еще чертами лица. Только в глазах его теперь плескалась не море, а кровь. И вокруг была эта дьявольская чакра.
- Наруто, - прошептал Саске, активируя шаринган.
Он уже не в первый раз делал это. Проникнуть в сознание джинчурики и вернуть его оттуда, усмирить силу Девятихвостого – все это было в его власти. Но сейчас, если он не поторопится, печать, итак ослабшая за последние два дня, может разрушиться. Тогда все старания будут бессмысленны. Поэтому, он должен успеть…
Темный коридор в подсознание Наруто не был таким как обычно. Вокруг: на стенах, на потолке появились тонкие трещины, через которые чуть заметно проглядывал красноватый неоновый свет. «Чакра Кьюби», - мелькнуло в голове у Саске, но он тут же отмел эту мысль. Его чакра просто не могла быть здесь – слишком велико расстояние от клетки. Но почему Саске очутился тут, в этом темном коридоре, стены которого теперь излучали зловещее красноватое сияние, в непостижимой дали от Наруто? Саске перешел на бег, но через секунду понял, что он не просто не успевает дойти до Узумаки, он даже не знает куда идти. Лабиринт перед ним расходился на множество ветвей, и ни одна из них – он знал точно – не приведет к Наруто.

* * *
Школьный звонок огласил коридоры Академии. Ученики, порядком уставшие за сегодняшний день, торопливо похватав свои вещи, выбежали на улицу.
- Ну-ну, - провожал взглядом последнего ученика, спешно покидающего класс, Ирука-сенсей, - Как учится – они чуть ли не спят, а как убегать – они первые.
Никуда не торопился после звонка только Наруто. Куда спешить, если остальные не возьмут тебя в свои игры, а дома никто не ждет? Но он, так же как и все, только лишь прозвенел звонок, вскочил с места и, ловко миновав стоящего в дверях учителя, выбежал на школьный двор. Там уже собралось довольно большое количество народу: ученики Академии и их родители, видимо, пришедшие забрать своих чад из школы. Однако последние не собирались расходиться и упрямо хватались за возможность еще хотя бы полчаса провести вместе со своими товарищами, друзьями.
«А у меня никогда не было друзей»
Наруто не остановился у школьного двора, хотя, зачастую, и проводил там большую часть своего времени. Он, как и положено ребенку в столь юном возрасте, пытался найти общий язык со своими сверстниками. И, даже когда они отталкивали его, он с завидным упорством, изо дня в день возвращался на этот школьный двор, туда, где его никогда не принимали. Это было тяжело. Несмотря на беспрестанно сияющую улыбку на его лице, на его маску, как он позже понял, это было тяжело. Так, в этот день он не пошел, как всегда, к своим одноклассникам, выскользнув из кабинета, он вышел на улице и свернул за угол, направляюсь к реке. В этот день ему особенно сильно захотелось пойти туда.
К тихой спокойной, переливающейся в весеннем солнце реке.
«Там мы и встретились в первый раз, Саске. Конечно, каждый день я видел тебя в Академии, за твоей второй парте. И иногда я встречался с тобой на улице, очень редко, тогда ты проходил мимо с холодным безразличным ко всему лицом и не замечал меня. Или, как мне хотелось бы верить, притворялся, что не замечаешь. Да, мы были знакомы очень давно, Саске, но в тот день мы встретились по-настоящему…»
Парень с темными волосами, в белых шортах и черной футболке сидел на пристани, задумчиво разглядывая водную гладь и светлые лучи, пронизывающие реку. Блики воды, танцуя, играли в его глазах, и взгляд его был полон какой-то непостижимым образом знакомой Наруто грустью. Увидев его, блондин сразу узнал в нем одноклассника, но почему-то остановился и не сделал ни шагу, чтобы приблизиться к пристани. Было что-то особенное в том мальчишке, он не мог подойти, не мог вот так просто нарушить его покой. Но почему-то казалось, что там, склонив голову, недалеко, на деревянном помосте сидит тот человек, который сможет по-настоящему оценить и понять его. Потому что, она ведь похожа? Боль, спрятанная глубоко в их глазах…

Почему ты вспоминаешь это сейчас, Наруто? Ищешь доказательства тому, что ты действительно жил?
Узумаки поднял голову и посмотрел в ярко желтые с вертикальными зрачками глаза.
- Я доказательство этому! И нить нашей судьбы, одна на двоих.
Демон поднялся в клетке, стены дрогнули от одного его движенья. По воде, что залила по щиколотки пол, побежали слабые языки пламени.
«И правда… Почему я вспомнил?»
Наруто перевел взгляд на сковывающую клетку печать – она была так же охвачена пламенем. Опаленные клочки печати кружились в воздухе и, так и не успев утонуть в холодной мутной воде, догорали в полете, оставляя после себя лишь черный пепел.
И потом он снова услышал голос демона:
- Это конец, Наруто. Это конец. Я больше не буду частью тебя. Теперь все должно изменится. У тебя было время – 16 долгих лет, но ты не смог. Ты не стал сильнее, Наруто, и не доказал, что имеешь право быть моим хозяином. Если у тебя есть достаточно решимости, чтобы запереть меня в этой клетке, но не достаточно силы, чтобы удержать меня, когда она разрушиться – ты не достоин остаться в живых.
Вокруг Наруто забушевало пламя. Красные языки его лизали стены и поток, разрушая постепенно этот созданный маленьким мальчиком когда-то мир. Мир, в котором нет места солнцу, ветру, небу – мир, где есть только эти голые болотно-зеленого цвета стены, и тусклые лампы, и холодная вода на полу. Наверное, будет лучше, если этот мир исчезнет навсегда. Наруто закрыл глаза.

Все - правда.
Все так и есть.
Я не стал сильнее…
И все, на что я способен…
Страх.
Страх, который я никогда бы не признал, никогда бы не открыл никому – это и есть трусость.
«Когда я назвал тебя трусом?»
Сердце Наруто вздрогнуло. Пламя вокруг разгорелось еще сильнее и глаза демона полыхали таким же адским огнем.
«Кажется, я говорил, что не оценю в деревне никого больше тебя»
Почему я вспоминаю это сейчас? Сейчас, перед смертью… Неужели я и правда ищу доказательства того, что я когда-то жил в этом мире?
«Если позволишь… я стану клеткой для тебя»
Тогда я нашел его.
«Ты понимаешь?»
И сейчас, мне кажется, что я всегда знал это, с самого рождения, просто не признавался сам себе, что знаю…
«Ты мне дороже всех»

* * *
- Наруто! – кричал Саске, и голос эхом проносился в пустых тусклых коридорах.
- Наруто, - снова звал он, но в ответ слышал лишь тишину. Время неумолимо мчалось вперед, и возможность остановить Девятихвостого и разрушение печати исчезала на глазах. Саске сорвался с места и кинулся в другую сторону, смутно ощущая закрадывающееся в душу отчаяние. ОН уже не отдавал себе отчета в том, где он, куда бежит, вполне возможно, он двигался по кругу, обманутый иллюзией лабиринта. Но осознание того, что время неумолимо движется к концу, а он так и не сделал ровным счетом ничего, гнало его вперед и толкало в бездну сомнений, заставляя чувствовать то же, что и в ту секунду, когда он увидел окровавленные тела родителей в своем доме.
Страх, казалось оставленный где-то далеко в детстве, снова настиг его. И Саске замер, не в силах сделать малейшего движения. Разумом он понимал, что все это всего лишь гипнотическая сила Девятихвостого. Это он заставляет чувствовать его и этот страх, и эти сомнения, и слышать мерный гул за спиной, и видеть эти расползающиеся на стенах трещины. «Но почему? Почему он стал настолько силен? Я опоздал? ОН вырвался из клетки? Тогда Наруто…» - и Саске сделал шаг вперед. Знакомое имя, снова, заставило его очнуться.
«Наруто», - пронеслось у него в голове, и Саске позвал, срывая голос.
- Наруто!
- Саске… - тихо. Почти неслышно окликнули его сзади.
Брюнет вздрогнул и обернулся.
«Не может быть! Что он здесь делает?»
У стены стоял Наруто. Саске подбежал к нему и схватил за плечи.
- Наруто… - прошептал он, внимательно вглядываясь блондину в глаза, будто сомневаясь – он ли? Сзади послышался грохот, и из туннеля на них обрушился целый каскад воды. Но, в миллиметре от лица брюнета вода исчезла. Исчезли и страшные, похожие на шрамы трещины на стенах, и красное мерцание в полутьме коридора, стало тихо. И так же, как и тогда, у ручья, Саске почувствовал стук своего сердца в этой тишине и ощущение необратимости. Как будто должно было произойти что-то, ровно как и тогда. Но… ничего не происходило.
- Саске, - позвал его вдруг Наруто, и, протянув руку, схватил брюнета за рукав, - Мне страшно…
Учиха удивленно оглянулся на него: спокойное выражение лица, в глазах ничего, кроме грусти. Но страха нет.
- Наруто…
- Не важно, - парень поднял голову и неожиданно улыбнулся, - Не слушай меня. Что за глупость опять несу? – и он нервно рассмеялся, коснувшись кончиками пальцев волос, - Просто… Я никогда в этом не признавался раньше. И вот… подумал – надо сказать.
- Что ты… - недоговорил Саске, медленно сжимая его руку. Необычное поведение Узумаки сейчас пугало его гораздо сильнее мертвой тишины.
И тут сзади появился огонь. Это произошло так внезапно, что Саске еле успел отскочить в сторону, увлекая за собою Узумаки. Но пламя не прошло мимо, а продолжало надвигаться, обступая их со всех сторон. И, где-то в глубине огня, Учиха отчетливо видел два желтых глаза.
- Что это?... – чувствуя, как в жилах закипает кровь, прошептал он.
- Девятихвостый, - ответил спокойно Наруто, - он сумел разорвать печать.
- Что?!
Это был конец. Это действительно был конец, и после слов Узумаки Саске просто не знал, что надо делать дальше.
- Не волнуйся, - снова услышал он голос блондина, - На самом деле Кьюби всегда был связан со мной. Поэтому, помнишь, когда мы встретились в логове Орочимару? Поэтому он сказал тебе не убивать меня. Если я умру, он не получит свободы – он умрет вместе со мной. И еще не поздно…
- Наруто! – оборвал его Саске, - Что ты такое говоришь? Хочешь пожертвовать собой? Не смей! – и его голос сорвался на крик, - Слышишь? Не смей этого делать!
- Я же говорил, что мне страшно… Но, - и в этот момент на его губах снова появилась улыбка, хотя в глазах была боль, - У меня нет выбора.
- Всегда есть выбор…
- Когда тебе кто-то дорог, выбора что делать не остается.
И сказав это, Наруто шагнул к огню, вставшему стеной перед ними.

Да, мне страшно.
И я даже не знаю, принесет ли что-нибудь моя жертва…
Но… я не могу позволить погибнуть этому миру,
Где есть столько счастья
Где есть столько синего неба и солнца…
Где живет так много людей…
Где живешь ты… Саске.

* * *
Он не знал, сколько прошло времени. Быть может – полчаса, а может – одна минута. Но когда он пришел в себя, солнце все так же ярко освещало поле, так же безветреннен был лес вокруг. Все еще слышался стрекот цикад, невдалеке шумел ручей. Саске повернул голову на бок и вгляделся в заросли высокой травы с крохотными желтыми цветками. Вставать не хотелось. Все тело разомлело и потяжелело, как бывает после долгого сна. Переборов себя, Саске поднял голову – трава закрывала обзор. Тогда он приподнялся на локтях, а затем встал, пытаясь взглядом отыскать Наруто. Сразу всплыло в памяти: Узумаки, уходящий от него в объятья пламени – и Саске похолодел. «Он ведь ушел, он действительно ушел! Теперь я вспомнил – я не смог остановить его». И тут он, наконец, увидел Наруто. Он лежал совсем близко от самого Учихи, на животе, видимо, все еще без сознания. Не обращая внимания более ни на тяжесть тела, ни на усталость, Саске в мгновение оказался рядом с ним. Что-то смутно знакомое было в этом положение тела, настолько пугающее, что Саске замер, так и не опустившись рядом с блондином. Наруто лежал, неестественно вывернув руку, а земля под его грудью была темной, словно от влаги.
- Наруто, - тихо позвал Саске, согревая себя глупой надеждой, что этот {censored} сейчас очнется, посмотрит на него и засмеется, как ни в чем не бывало. И эта неестественная поза… Он всего лишь без сознания, ведь правда? А это темная земля… не обязательно пропитана кровью.
Учиха не долго стоял над ним, хотя ему казалось – прошла вечность. Он присел и перевернул Узумаки на спину, как можно аккуратнее, осторожно. На том месте, где должна была быть печать, теперь зияла огромная дыра. Рваная куртка, земля, трава – все было пропитано кровью. Наруто все еще был жив, во всяком случае - какая-то часть его. Грудь все еще слабо поднималась, пытаясь глотнуть воздуха, еще живыми были глаза, пускай и потускневшими от боли.
- Наруто… - зашептал Саске, приподымая тело и опуская его себе на колени, - Наруто, держись.
Он уже не понимал его. Глаза смотрели безумно, в них уже не было прежнего Узумаки. И залитая кровью земля, и зияющая рана в груди – все говорило о том, что его не спасти. И Саске, конечно, тоже знал это. Тогда, все его слова были бессмысленны, но он все равно шептал: «Держись, все будет хорошо. Держись» - скорее, для самого себя, чем для друга. И, когда тело в его руках замерло, а живой блеск в зрачках угас, он не выдержал.
- Наруто! – закричал он, - Черт! Ты не смеешь умирать! Ведь ты еще ничего не успел сделать! Не исполнил свою мечту – не стал Хокаге, даже не вернулся в Коноху! Ведь… ведь я еще так много не успел сказать тебе… Как ты можешь умереть, так и не узнав, что кто-то тебя любит?! – и, отпустив потяжелевшее тело, внезапно тихо прошептал, - Даже не узнав, что я тебя люблю…
А солнце все так же светило и жгло голову, как будто ничего не произошло сейчас. Как будто только что не ушел из жизни еще один человек. Как будто минуту назад мир не был на грани разрушения. Как будто этот, вроде бы такой же как миллионы других, парень не спас его только что ценой собственной жизни. Саске ненавидит это солнце. Оно светит даже тогда, когда перестал существовать самый дорогой для него человек. Он умер, так и не придя в себя, не увидев в последние минуты жизни своего друга, не услышав его слов. И, теперь, он никогда не узнает. Как и того, что Саске может плакать: скупо, по-мужски, но настоящие слезы капают сейчас с его лица. Как и того, что солнце все еще светит над Конохой, не разрушенной – живой. И, благодаря ему, всегда будет светить.