|
Вервольфова седмица 18.05.2012, 20:03
Автор: Fatenight
Бета: Аш Малкавиан а.к.а. Маммон(Глава 1), Elain Eir(Глава 2)
Персонажи: Курогане, Фай, Шаоран, Мокона, новые персонажи
Рейтинг: PG-13
Жанры: Фэнтези, Мистика
Размер: планируется Макси
Саммари: Четверка приключенцев попадает в очень странное место, которое даже миром назвать сложно.
На головы не успевших оправиться от подобного подвоха друзей стремительно обрушиваются пугающие и загадочные события, грозящие перерости в нечто большее, чем просто короткая заминка перед очередным скачком в следующий мир.
Глава 1
Мир Курогане не понравился сразу. Точнее говоря, ниндзя немедленно возжелал вернуться обратно или, на худой конец, переместится дальше. И все это примерно в первые мгновения полета с пятиметровой высоты, после очередного скачка, сопровождаемого отборной руганью и проклятиями в адрес некой белой твари. Успев мысленно помянуть булку фразами и оборотами поэкзотичнее, мечник поклялся в следующий раз отрезать ей уши и повесить за пояс в качестве трофея. А оказавшись пятой точкой в чем-то влажном, липком и зловонном, он укрепил обещания еще несколькими крепкими выражениями.
Опомнившись после падения, воин на миг замер, прислушиваясь. И только когда неподалеку послышался сначала первый глухой удар о землю, а затем второй, напоминавший треск ломающихся веток, он позволил себе немного расслабиться и осмотреться. Друзья находились где-то поблизости, а значит, исполнять роль взволнованного родителя ему не придется... Хотя не помешало бы дать волю эмоциям — вязкая жижа немедленно проникла под ткань, вызвав очень неприятные позывы выругаться на полную, не жалея словарного запаса, и, к тому же, отдавала трупными разложениями и сыростью.
Держа механическую руку на отлете, чтобы чего доброго не испачкать в чем попало, он прикрыл лицо сухой частью плаща, стараясь не вдыхать, наверняка ядовитые, испарения, и поднялся в полный рост, быстро обежав местность глазами. После чего понял, что угодил в болото, поскольку вплоть до линии горизонта, на фоне заходящего солнца, царила широченная грязно-зеленая гладь, в обрамлении беспроглядного леса. Не хилое такое было болото.
Ретироваться пришлось в спешке. Вокруг неестественно быстро сгущался серый туман, поэтому надо было выбираться на сушу, радуясь, что упал всего в нескольких метрах от поросшего мхом и лишайником берега. Но не туман беспокоил сейчас сознание Курогане — уж слишком далеко разбросало их компашку. Они действительно умудрялись порой падать и ударяться обо что-то, но всегда вместе, в поле зрения друг друга, так сказать. Ямано к делу не относилось — один приключенец выбыл, а значит, позволительно было, без зазрения совести, отнести прошлое к прошлому. Новая эпоха нового путешествия... А здесь, насколько охватывал взор, не видно было ровным счетом ничего, кроме леса впереди и болота со зловещим туманом, белесой паутиной стягивающимся к береговой дуге, позади. Ко всему прочему, добавлялось острое ощущение опасности, а подобного самурай давно уже не испытывал. Он не нашел, чем объяснить внезапно возникшее чувство. Ну опасность же! Откуда? Где? Каждая клеточка словно предупреждала о чем-то, буквально надрываясь от безмолвного крика, предостерегала — будь начеку. Вопила об опасности, заставлявшей даже натренированное тело покрыться мурашками. Что, впрочем, мечник не погнушался списать на мокрую одежду и холод приближающейся ночи.
Решив, однако, отложить свои размышления до более удачных времен, и подумывая о том, что срочно не помешало бы найти ручей или озерцо — хоть что-нибудь с нормальной более-менее чистой водой — Курогане поспешил приступить параллельно и к поискам пропажи, в лице двух товарищей и белой надоедливой булки. Перспектива передвигаться в одежде, мерзким образом липнувшей к коже, отнюдь не прельщала.
Когда под ногами оказалась твердая почва, Курогане побрел, ориентируясь на память слуха, туда, откуда раздался тогда шум "приземлившихся". Но не успел он добраться до линии деревьев, исполинской сплошной стеной тянущихся к лиловому небу, как его внезапно окатило ледяным потоком, промывая пропитанную болотной жижей ткань. А затем из соседнего кустарника вывалился сияющий своей традиционной улыбочкой маг, по самое не балуйся утыканный сухими листьями.
— Ты что творишь, козлина! — напустился на него Куро, привычно вскидывая катану. Хотя за, вроде как неоправданный, поступок стоило изъявить благодарность, ибо чародей только что избавил самурая от болотной грязи. Наградив, впрочем, зверским холодом — воздух свежел с каждой минутой, а дыхание путников превращалось в облачка пара, медленно растворяясь в полумраке.
— Куро-пон сердится? — попутно отряхнувшись, Фай лукаво прищурился, приложив изящную ладошку к груди мечника, и шептал, едва шевеля губами.
Воин опустил взгляд; ладонь покоилась в районе сердца, задевая мизинцем складки подаренной в Клоу одежды, излучая жар, какой обычно бывает при повышенной температуре. Невесомая. Подрагивала. Дрожала. И самураю хватило увиденного, чтобы понять — дрожь эта вызвана не прикосновением к мокрому – чародей выглядел… странно, неправдоподобно странно. Подавив короткий порыв открыть рот, ниндзя поджал губы — Инфинити и Целес научили мага говорить правду, однако на "белую ложь" запретов никто не накладывал. Поскольку же причиной этого, зачастую, становилось нежелание мага вызывать за себя беспокойство, стоило сперва прислушаться к здравому смыслу — если этот придурок начнет отнекиваться, поставь Курогане ему вопрос прямо в лоб, тут уж ничего не поделаешь. Однако сомневаться в маге Куро перестал еще с тех же памятных событий. Поэтому сперва — наблюдение, а уже потом допрос с основательной прочисткой мозгов. И желательно без рукоприкладства — ссоры в кругу "семьи" негативно влияют на воспитание подрастающего поколения... Черт! Общество чародея оказывает на редкость заразительное влияние...
Еще секунда — и мечник стоял сухой, как ни в чем не бывало. Даже не нашелся чем крыть, пока маг не приподнял мордашку, видимо в ожидании той самой благодарности.
— Ты...
— Да, Куро-сама? — юноша заискивающе моргнул, однако воин молчал, лишь подозрительно пялился на бледное, казавшееся бледнее прежнего, лицо. Или не казавшееся?
Ощущение опасности, разбавленное чем-то неопределенным, давило на голову. Так, наверное, чувствует себя загнанный стаей собак волчонок, забившийся в тупик, зажатый со всех сторон, трясущийся от страха, беспомощный...
Курогане не был волчонком. Он был псом, нутром чующим тревогу, исходящую будто отовсюду, зависшую туманом над болотом, пропитывающую морозный воздух... Он чуял и умел бороться с любыми страхами, однако стоявший перед ним человек внушал куда большие опасения, хотя сам центром опасности не был и не имел к ней ни малейшего отношения. Опасения за его, мага, жизнь. Опять?!
— Выглядишь, словно тебя, подобно тряпке, долго выкручивали, а потом били об камень, чтобы быстрее просох, — недвусмысленно сообщил Курогане, отворачиваясь, — а ведь мы здесь всего-то четверть часа. Давно успел устать?
Намек прозвучал достаточно красноречиво. Осталось дождаться реакции блондина — делать выводы пока рановато.
Тиская пальцами катану, мечник всматривался в черное пространство, тщательно вслушиваясь, усилием воли глуша растущую внутри смесь самых противоречивых эмоций. Мальчишка, булка — оба не подавали признаков жизни, что само по себе настораживало, ведь мелкая несуразность не упускала возможности раскрыть пасть привычным: "Пууууу! Мы прибыли в следующий мир!", и любовью к молчанию не отличалась.
— Этот мир... — прошелестело на уровне подсознания, Фай говорил слишком тихо. И куда пропала его идиотская улыбка? — Не уверен точно, но что-то здесь не так, что-то здесь... — юноша силился улыбаться и дальше, да только вот, в кои-то веки, уголки губ абсолютно отказывались оттягиваться, лишь дергались чуток, создавая впечатление неконтролируемой мимики. — Одновременно притягивающе, волнительно... — маг запнулся, подбирая слова для правильной передачи информации, нижняя губа дрогнула, — ...утомляет, вытягивает силы что ли...Но не беспокойся! Мне ничего не угрожает!
Закончив на позитивной ноте, он пожал плечами, всем видом демонстрируя, что ничего конкретнее сказать не может. Курогане думал иначе.
— Лжешь, — без обиняков сказал мечник, подступая вплотную, сжимая подбородок товарища, чтоб не вздумал вырываться. — Неубедительно лжешь, с твоей-то практикой.
Нарочито высказанная колкость в цель не попала — пропорхнула мимо, скрывшись в дебрях густой чащи.
— Ай! Куро-няу сегодня не в духе...— возмущенное.
— Ты бледен, — Курогане сменил тактику, идя напролом, — ведешь себя, мягко выражаясь отвратительно — снова фальшивишь с улыбками.
— Я не...
— Меня не проведешь, маг. Стоило давно усвоить. — Самурай буквально сверлил товарища ярко-красными глазами, затем вдруг отпустил, бесцеремонно толкнув плечом, — сделав скидку на твои умственные способности, разговор пока оставим. Нужно найти пацана прежде, чем что случится.
— А с чего ты взял, что должно что-то случится? — Фай на провокацию не поддался, гордо держа статус того Фая, которого знали и до Целес и после, и поспешил следом за шагнувшим в темноту мечником, держась на всякий непредвиденный слегка поодаль.
— Когда ты меня, хм, сушил, — ответил тот не оборачиваясь, — твоя рука дрожала, и ты прекрасно знаешь, с какого перепугу.
К большому удивлению самурая, маг не вымолвил больше ни слова; послушно плетясь следом. И "плетясь" означало — еле передвигал ноги. Хотя до прибытия сюда они успели хорошенько отдохнуть и выспаться. Спустя минуты три, шаги мага приобрели шаркающий оттенок, дыхание, ранее ровное, обросло хрипящим постаныванием, а вскоре и вовсе сбилось – он рвано, пытаясь сдерживаться, глотал подступающие к горлу комки, просачивающиеся сквозь намертво стиснутые зубы прерывистым кашлем.
"Подонок!"
Самурай горел желанием развернуться и с размаху влепить металлическим кулаком тому в челюсть, смачно так влепить, чтобы захлебнулся собственной слюной, подавился ею, и — на что безумно понадеялся бы обладатель несостоявшегося удара — провалялся в вырубленном состоянии до отбытия в следующее измерение... Если отбыть им все-таки удастся...
Курогане потряс головой, отгоняя навязчивую, соблазнительно тянущуюся к его больному воображению, мысль, загораживаясь ширмой равнодушия — слышать за спиной нездоровую хрипоту становилось невыносимо. Мага не зря именовали за прошлые заслуги «насквозь фальшивым ублюдком». Кличка эта не закрепилась лишь потому, что нечто вроде "Заткнись, идиот!" соскальзывало с чужого язычка гораздо чаще, а позже и вовсе растаяла в прочих "сокровищах" богатого нецензурного словарика, принадлежащего хмурому владельцу Гинрю, аккуратно затянутого тонкой ленточкой до удобного случая. Сдержаться, не дернув за узелок, помогала лишь безошибочная интуиция, которая настойчивым бормотанием удерживала Курогане от определенных действий: на сей раз чародей врал, вернее, умалчивал о своем неадекватном состоянии неспроста. И приятно ему от игры в молчанку ой как не было.
Ниндзя знал — маг заметил...
Оставшееся позади болото поддразнивало нервы. Деревья выглядели обычно, ненамного превышая размерами деревья других измерений. Только у основания расширялись причудливо-изогнутыми корнями, выпирающими наружу на добрые полметра. Лиственных удалось насчитать лишь несколько — не считая кустов, из которых вывалился маг, — основную часть, охваченной взглядом, территории составляли хвойные, с почти черного цвета кронами, из-за чего создавалось впечатление, будто над тобой нависает темное полотно, пугающе покачиваясь в такт ветру. Ни птиц, ни зверей Курогане не услышал, сколько бы ни вслушивался в непроницаемую тишь — других звуков, кроме звуков шагов и стуков собственных сердец не было. Озарение стояло на пороге с широко распахнутыми объятиями злорадно гогоча — игнорировать происходящее дольше Курогане не мог — наблюдательность принесла-таки свои плоды к встревоженному хозяину.
Мальчишку они нашли там, где и предположил самурай. Скрюченного в комочек у корней массивного ствола, обхватившего плечи руками и трясущегося мелкой дрожью то ли в лихорадке, то ли в рыданиях. Лица они не увидели: плащ, измазанный глиной, укрывал с головой. Шаоран постанывал, громко клацая зубами, покачивался из стороны в сторону, сам себя баюкая в этой странной позе, казалось, не замечая подошедших.
"Вот оно!" — звонким колоколом громыхнуло в мозгу. Тревога! Опасность! Мальчишка, он...
— Эй! — позвал Курогане, держа наготове Гинрю, и осторожно протянул руку, касаясь плеча Шаорана.
Внезапно ловкие пальцы мага вцепились самураю в воротник и резко потянули. Не ожидавший подвоха воин, потеряв равновесие, свалился на спину, припечатав весом своего спасителя. Да, да, именно спасителя — всего мгновением позже съежившийся в комок пацан выгнулся, издав агрессивное шипение, диким зверем прыгнул вперед, изгибаясь так, как не смог бы ни один человек, какой бы бесподобной пластикой ни обладал бы. Прежде чем постыдно свалиться, Курогане выставил вперед рукоять меча, в тот самый момент, когда что-то, вихрем пронесшееся над лицом, зацепило кисть когтями.
Когтями!?
Длинными, острее наточенной стали. Ударив "зверя" под дых выброшенной рукоятью, ниндзя скривился от боли — кисть запылала сразу же, по коже покатились влажные струйки. А в темноте, куда был отброшен ударом рукояти мальчишка, загорелись два янтарных огня, раздалось угрожающее рычание.
Перекатившись из положения лежа, мечник молниеносным движением извлек меч, направив на то, что только недавно было их другом. Или же по-прежнему им и являлось, только вид у него стал менее дружелюбным. Зверь, а теперь это был именно он, — ни о каком Шаоране не могло быть и речи, — снова зарычал, наполнив голос гневом и досадой, а затем сиганул вперед, распахнув клыкастую пасть.
— Ч-черт... — выругался Курогане, косясь на валяющегося в траве безучастного чародея. Светловолосый юноша банально вырубился, не на шутку перепугав и без того взвинченного воина, решительно вставшего на пути у нападающего. Времени для колебаний не было. Оставалось лишь разрубить бывшего мальчишку напополам прямо в полете. И сделал бы, если бы голос чародея и вспыхнувшее из ниоткуда сверкающее кольцо не опередили бы и нападавшего, и наметившуюся было жертву...
Фай, кое-как поднявшись, выставил перед собой руку, выводя указательным пальцем по воздуху магические символы, творя полыхающую золотом цепь, опутавшую рвавшегося на волю звереныша — того, во что превратился Шаоран всего за несчастных полчаса.
— Нехорошо... — хрипел Фай напевая заклинание, — нехорошо говорю от мамочки с папочкой без разрешения уходить...последствиями чревато...
Что там нес блондин, ниндзя уже не слышал. Он смотрел на развернувшееся перед ошалелым взором зрелище — мальчишка метался из стороны в сторону, надрывая легкие в нечеловеческом вопле, агрессивной кошкой изгибался в вертящемся вокруг его талии светящемся вихре, пускал пену, стекающую с огромных клыков, менялся на глазах до неузнаваемости. Даже одежда будто прилипала к коже, врастая, покрываясь густой, каштанового отлива, шерстью. Уши удлинялись невероятно стремительно, впрочем, как и челка, закрывавшая большую часть вряд ли человеческого лица, а в янтарных круглых глазищах ярился гнев, отчаяние и ...мольба?
— Ты что удумал? — закричал Курогане, опомнившись от мимолетного шока, когда кольцо, удерживающее зависшее над землей тело, пошло дымом, явно не выдерживая беснующегося внутри создания, — он же вырывается!
— Оглушить его надо...оглушить, — Фай хрипел, на лбу проступили капельки пота, — я долго не протяну, что-то мешает...
Самурай и сам смекнул, что дело -дрянь. Он сорвался, вспахивая подошвами мягкую почву так, что земля летела комьями, ринулся к, рвущему чары сильнейшего мага словно листок бумаги, зверю, однако опоздал. Кольцо дало трещину и находившегося всего в двух шагах от цели воина окатило горячей волной, отшвырнув на приличное расстояние и приложив спиной обо что-то твердое... Кажется, это был ствол дерева, под которым недавно "безумел" мелкий. Последнее, что увидел Курогане, оптимизма не прибавило: сползавший на колени маг, и злобные светящиеся глаза, ускользнувшего за деревья звереныша.
— Как так!? — мечник скачком оказался рядом с волшебником, — что же это за магия такая, если от нее толку....!?
Маг лишь взбулькнул в ответ, безвольной тушей заваливаясь на бок.
— Эй-эй! — тут уж Курогане забеспокоился не на шутку, схватив несносного чародея за грудки и как следует встряхнув. После чего так же, не отпуская, уставился выразительно кроваво-красными глазами, доходчиво требуя более конкретных объяснений произошедшим событиям.
Маг, словно выйдя из оцепенения, дернулся было, но ниндзя держал крепко.
— К-куро-сама, Шаоран...за ним бежать... — запинаясь пробормотал он, — за ним...
— Нет! — отбрасывая подползающие к сердцу сомнения, Курогане ослабил хватку, давая тому отдышаться, прийти в себя.
Оказался прав: минутой спустя, покинувший Фая рассудок лениво причалил обратно, вместе с непривычно затерявшейся улыбкой, только на сей раз какой-то нервной.
— Сейчас не пойдем, — продолжил самурай, хотя уверенность в его словах колебалась. Оставить Фая в подобном состоянии он не посмел бы никогда. Враз вернулись из укромных уголков памяти Кислотный Токио, Целес и то, что маг когда-то умирал, вот так же, ослабший, печально улыбающийся... Вернулась на долю мгновения и давно забытая боль — а что если он и вправду умрет? Ведь не было больше Ведьмы Измерений, а находясь в чужом мире, без чьей-либо поддержки... Куро помотал головой, отгоняя наваждение.
— Он не убежит далеко, я знаю. В смысле, теперь уже знаю, — почти шепотом.
— Ты это... — светловолосый юноша тяжело вздохнул, — не держи меня больше ладно? Мне посидеть надо... немного. З-закончилось...
— Что — закончилось?
— Все — закончилось. Мне лучше, правда. Уже не плохо, я привыкаю...
"Привыкаешь к чему?"
Маг опустился на колени как в прошлый раз, но в обморок падать не собирался.
— Шаоран, он...
— У нас еще пропажа есть, — перебил самурай, усаживаясь рядом, — Белая не отзывается...
— Мы понимаем друг друга, — возразил маг. Дышать ему, казалось, стало гораздо легче.
— Значит, не далеко пропала, — кивнул собеседник, затем, покусав нижнюю губу, добавил, — твои предположения?
— П-почему мои? — наивная попытка изобразить удивление закончилась провалом, поскольку Куро смотрел в решительном ожидании, с явным намеком, что здесь даже белая ложь будет куда неуместнее его дешевой улыбочки.
— А сам то? — обиженно спросил Фай, — сам-то что заметил? И почему ты так спокоен?
— В том то и дело, что много чего, но собрать и оформить догадки за последний неполный час в обоснованные подозрения получится, если обменяться наблюдениями, так что колись, у нас не тот случай, чтобы юлить — сам же видел. И я вовсе не спокоен.
— Нууу, если уж наш бесстрашный воин признается в поражении, то мир определенно сошел с ума, — юноша обреченно хихикнул.
— Я не проигрывал!!! — взвился Курогане, повторно хватая мага за грудки — одного богатого на события часа было явно многовато даже для него. — Не хочешь раскрывать карты первым — черт с тобой!
— Почему же сразу — не хочу? — споры с Куро после Целес и Клоу не доставляли того сладкого удовольствия, что раньше, хотя всю прелесть так и не потеряли. Однако, когда воин хотел получить вразумительный ответ, то непременно получал, несмотря на все препирательства. — Ладно, — маг примирительно похлопал того по плечу, — возможно так будет и впрямь правильнее, если я поделюсь первым... Ты помнишь, как мы падали?
— Помню, — рыкнули, ворот получил свободу. — Обычно скачки похожи на полет, сегодня нас силой потянуло, засасывая в воронку, а потом прилично расшвыряло, чего раньше не происходило. Не думаю, что виновата булка, она конечно несуразность редкая, но работу выполняет на совесть...
— Вау! — не удержался от комментария Фай, шутя захлопав в ладоши, — ты, наконец, признал как нас всех любишь!
— Вообще-то речь шла о булке, — маленькую наглость мечник проигнорировал. — Ну так?
— Я тоже уловил, хм, необычность перемещения... — согласился юноша.
— А какая тут связь с метаморфозой пацана и твоей внезапной, эээ, слабостью?
— Куропон, ты дурак или прикидываешься, а? — сволочного мага завязывающийся разговор начал забавлять, и Курогане искренне захотелось приложить его чем-нибудь тяжелым. — У нас с тобой разные восприятия — ты ощущаешь и видишь ауры, обладаешь внутренним зрением. Со мной практически тоже самое, только я ощущаю магию, слышу ее. Здесь же ее концентрация слишком велика, поэтому я и не смог контролировать собственную. Запутался; здешняя сила мою просто поглощает, не лишает или высасывает, а именно поглощает, затмевает. Концентрироваться лежа в кустах — дело не легкое, а еще не легче чего доброго не потерять себя и не забыть, кем на самом деле являешься...
— Ты поэтому меня намочил и высушил? — нахмурился мечник, — хотел проверить, насколько ты с катушек не съехал?
— И это тоже, — улыбнулся Фай, слава небу — нормально улыбнулся. — Скажем так: разрядился. Меня напугала царствующая здесь сила, и это притом, что я тогда находился здесь всего пару минут. Понимаешь, — он сделал рукой круговое движение, — сила эта не похожа ни на что из того, что мне приходилось встречать раньше. Магия ведь всегда магия, кто бы и как бы ее ни применял. Здесь, однако, будто в общем блюде растворили совершенно не вписывающийся во вкусовую гамму ингредиент. Он вроде как не портит вкус, даже наоборот — оказывает наркотическое воздействие, хочется пробовать еще, а потом резко создает чувство отвращения, хотя лишь временное. Здесь чувствуется жизнь. Здесь чувствуется огромная устрашающая мощь, с примесью толики умиротворения. Сложно описать. Одно наверняка — я не уверен, что место, в которое мы попали, вообще является миром. Я бы назвал это вакуумом, куда можно попасть, но тяжело выбраться...
— Тяжело не значит невозможно, — бурчание.
— А ты тоже сам на себя не похож, — логически подметил маг, придвигаясь к воину вплотную, на что тот лишь презрительно хмыкнул, — толкаешь речи, когда наш общий, между прочим, товарищ, мягко выражаясь, одичал и носится в весьма неаппетитном обличье по незнакомой, напичканной неподдающейся объяснению силой, местности.
— Я беспокоюсь, — невозмутимо проговорил Курогане, — если ты об этом. Просто есть маленькая деталь, очень неплохо сбавляющая мое беспокойство.
— Это какая же?
— Ты что-нибудь слышал кроме себя самого, ну и меня в придачу, и созданного нами шума? Я имею в виду звуки, которые обычно присутствуют в обычном лесу, в любом мире. Взять хотя бы птиц или зверей, шелест листвы, травы или на худой конец сверчков? Сейчас для них самая пора. Но прислушайся — тише, чем на кладбище. Абсолютно тихо. Если это, как ты изъяснился, вакуум, то пацану деваться некуда. Я смогу его найти с завязанными глазами, если понадобится. Потому и сказал, что у нас другая проблема. Не найдем булку — хана всем. Чувство тревоги у меня просто так возникать не будет. К тому же если ты прав...
— Я предположил, — поправил Фай, грустно так.
— Не перебивай, — ниндзя качнулся вперед, наклоняясь к самому уху мага, будто боялся, что их услышат. — Его не выпустят. Лес не выпустит.
Маг испуганно отшатнулся, как от чумного.
— Как ты...? — еле выдавил. Его голубые глаза светились неподдельным удивлением.
— Просто знаю.
— А если ошибаешься?
— Не ошибаюсь, — Курогане встал, протягивая магу руку, — нечего так дергаться, просто поверь. Я же тебе поверил.
— Всегда спокоен, да? — Фай поднялся следом, слегка пошатываясь — вероятно влияние "чужеродной" магии оставило полагающийся отпечаток. В остальном же, он выглядел как обычно — нагло, самоуверенно, возможно, даже чересчур. На горький опыт у мага, по-видимому, был иммунитет.
— Всегда и до последнего. Но при ошибке можешь честно требовать компенсацию за моральный ущерб и зря потраченное время.
— Песик изволит шутить? — Фай засмеялся, разбавляя накаленную ранее обстановку.
— Это был сарказм. Плюс, сомневаюсь, что этот лес так уж необитаем.
— Твое восприятие и интуиция восхищают. Я не чувствую кроме магии ничего, разумеется очень сильной, но... — Фай осекся.
Гинрю медленно покидал ножны, а взгляд Курогане уставился куда-то за плечи волшебника.
— Тогда теряешь сноровку, маг, — самурай направил лезвие в заинтересовавшую его точку, — в месте, где кругом магия, для тебя разница не велика. Для меня же, ощущающего ауру, довольно-таки широкий обзор. И то, что к нам движется, ею как раз и обладает.
Маг обернулся, проследив направление меча, неосознанно прижавшись к сильному плечу товарища.
— И магией тоже...
Ночь заявляла свои права, торжественно ступая по законным владениям, зажигая в вышине звезды, распахнув вуаль исчезающих красок заката, являя прятавшийся за завесой дня яркий пятачок красной луны. Славная ночь...
Двигаясь по-кошачьи мягко навстречу выставленному клинку, рассекая алую тишь и мерно урча, шел кто-то неизвестный.
|
|
|
| |
Администратор
Модератор
Санин
Джонин
Чуунин
Генин
Житель деревни
